Аллахумма гфир ли ва рхам-ни ва хди-ни ва рзук-ни. Перевод: «О Аллах, прости мне, помилуй меня, веди меня прямым путём и даруй мне удел».
Малик лежал на диване, перелистывая красочные страницы энциклопедии. Раньше он и не подозревал о том, что на свете столько разных домов бывает.
Отложив книгу и прикрыв глаза, мальчик принялся думать о том, в каком доме будет жить он, когда вырастет.
Хорошо бы, конечно, жить в замке. Это с одной стороны. А с другой… Ведь замки такие огромные. Это сколько же времени пройдёт, пока запомнишь, где какая комната и куда какая лестница ведёт. Вот заведёшь себе замок, а потом будешь по нему полчаса бродить, чтобы, например, руки помыть, когда с улицы придёшь. А вечером полчаса будешь спальню искать. А в обед — кухню с мамой. Эдак и с голоду умереть можно…
Нет, замок, пожалуй, не пойдёт. А вот есть ещё иглу. Это жилище эскимосов на Севере. Здорово, должно быть, иметь дом изо льда. Но в том-то и вся штука, что такой дом можно только на Севере иметь. А что он, Малик, будет делать Севере? Оленей, что ли, разводить? Так ведь этому тоже где-то научиться надо, прежде чем в иглу переезжать. Да и белые медведи вокруг бродят… Но с другой стороны… На Севере ведь есть северное сияние. Это точно здорово. А с другой стороны… Оно ведь надоест, если на него каждый день смотреть из окна иглу.
Может, тогда лучше в пустыню? В бедуинскую палатку? Там есть верблюды, верблюжья колючка и миражи. Это поинтереснее северного сияния будет. Но с другой стороны… Там ведь такая жара, что яичницу хоть на ближайшем камне жарь. Холодильник туда, что ли, брать? Бедуины-то, наверное, привыкли, а вот Малик верблюдов как-то побаивался. Уж больно они были большие и не очень добрые на вид.
Малик вздохнул. Он перебирал в уме разные виды домов, о которых прочитал в энциклопедии. И по-всякому выходило, что лучшее место — это дом, в котором Малик жил сейчас. Ну, и ещё их загородный домик, в котором бабушка жила.
Малик спрыгнул с дивана и пошёл к маме на кухню.
— Мама, — сказал он, — вот ты бы где больше хотела жить: на Северном полюсе, в Гималаях или в пустыне?
Мама подумала немного и пожала плечами.
— Мне кажется, в любом месте жить интересно по-своему, — сказала она Малику. — Недаром ведь Аллах такой большой и интересный мир создал.
— Ну да, — согласно кивнул Малик. — И всё-таки дома такие разные… Как же из такого изобилия выбирать? Некоторые вот даже на яхте жить умудряются. На ней путешествуют и заодно живут.
— Бывает, — согласилась мама. — А ещё бывают дома на колёсах. Внешне они похожи на машину, а внутри напоминают настоящий дом, только не очень большой.
— Ага, — кивнул Малик. — Я про них читал. Ты бы такой хотела?
— Даже не знаю, — покачала головой мама. — А вот в горах я бы, пожалуй, пожила, особенно возле какого-нибудь красивого горного озера.
Малик живо представил себе маленький домик в горах возле большого кристально-чистого озера.
Он посмотрел на стоявшую на плите кастрюлю, в которой мама что-то мешала.
— А что ты готовишь?
— Апельсиновый мармелад, — улыбнувшись, ответила мама.
— А это вкусно? — поинтересовался Малик.
— Конечно, — заверила его мама. — Тебе ведь понравилось, когда я яблочный готовила.
— Ага, — энергично закивал Малик.
Помолчав, Малик сказал:
— А Ислам меня вчера вот такому дуа научил: «О Аллах, прости мне, помилуй меня, веди меня прямым путём и даруй мне удел /Аллахумма гфир ли ва рхам-ни ва хди-ни ва рзук-ни».
— Вот и хорошо, — сказала мама. — Да вознаградит его Аллах… Я тоже знаю это дуа.
Тут в дверях появился папа.
— Папа! Ассаляму алейкум! — воскликнул Малик. — А мы сегодня в тир пойдём?
— Ва алейкум ассалям, — улыбаясь, ответил папа. — Пойдём, конечно, если хочешь.
— Ура! — Малик подпрыгнул от радости.
— Только пообедаем сначала инша-Аллах. Что у нас, кстати, на обед?
— Апельсиновый мармелад, — с важным видом сообщил Малик.
— И печёный картофель с котлетами, — добавила мама. — Уже накладываю.
— Мне тоже, пожалуйста, — попросила Марьям, старшая сестра Малика, которая держала на руках их маленькую сестрёнку Иман. — Я Иман покормила, она умница, всё съела.
Марьям поставила в раковину пустую маленькую тарелочку, а потом подвинула к столу высокий детский стульчик — специально для Иман.
Все сели обедать, а после обеда папа отвёз Марьям на рисование, а Малика — в тир.
— Папа, а вот ты бы хотел жить в вигваме? — спросил Малик.
Папа улыбнулся.
— Если бы я был индейцем, то, наверное, да, хотел бы… А поскольку я всё-таки не индеец, мне наш дом больше нравится.
— Может, тогда небоскрёб? — подумав, предложил Малик.
— Небоскрёб — это дело, — согласился папа. — Туда столько человек влезает. Да и с верхних этажей полгорода, наверное, видно… Вот только небоскрёбы — это для большого города. А я люблю тишину и природу.
— Тебе поэтому наш дом нравится? — спросил Малик.
— И поэтому тоже, — кивнул папа. — И ещё просто потому, что он наш и мы все в нём живём. Аль-хамду ли-Ллях.
Папа помолчал немного, а потом сказал:
— Кстати, у нас тут вроде собираются открыть занятия по стрельбе из лука. Запишем тебя?
— Запишем, конечно, запишем! — радостно воскликнул Малик.
И он тут же представил, как будет стрелять из лука. И не просто стрелять, а обязательно попадать в «яблочко».