ФРАНЦИЯ И ИСЛАМ: НАСЛЕДИЕ 200-ЛЕТНЕЙ КОЛОНИАЛЬНОЙ ЖЕСТОКОСТИ

Макрон – не первый французский правитель, который хотел “освободить” Ислам. Это старая французская “светская” традиция, пишет Джозеф Массад.

Франция переживает кризис.

Официально и неофициально христианский французский радикальный экстремизм, узаконивающий себя под прикрытием того, что французы демонстративно называют лаицизмом (движение за освобождение общества от влияния религии и создание светского государства – прим. Исламосфера), продолжает усиливать давление на французских и нефранцузских мусульман.

Коллектив против исламофобии во Франции (CCIF) перечислил 1043 исламофобских инцидента, произошедших в 2019 г. (рост на 77% с 2017 года).

Французская христианская и так называемая “светская” ненависть к мусульманам является частью повседневного языка французского правительства, ученых и СМИ.

Фактически, нормализация языка ненависти в отношении мусульман не только узаконивает дискриминацию, которой подвергаются французские мусульмане, но и провоцирует насилие против них внутри и за пределами Франции, включая стрельбу в мечети Бреста, нападение на популярного имама Рашида Эльджая в июне 2019 г. и атаку на мечеть Байонны в октябре 2019 г., в результате которой были ранены четверо.

Террорист, совершивший массовое убийство в мечетях Крайстчерча в Новой Зеландии в 2019 г., убив 51 мусульманина и ранив 49 человек, заявил, что на него оказали влияние теории французского мыслителя-исламофоба Рено Камю.

В октябре 2019 г. президент Франции Эммануэль Макрон и тогдашний министр внутренних дел Кристоф Кастанер связали терроризм в стране с любыми проявлениями веры и культуры французских мусульман, включая бороду, пятикратную молитву, употребление халяльной пищи и т. д.

“Освобождение” Ислама

На прошлой неделе Макрон заявил, что “ислам – это религия, которая сегодня находится в кризисе во всем мире, и мы видим это не только в нашей стране”. Он добавил, что стремится “освободить” ислам во Франции от иностранного влияния, улучшив надзор за финансированием мечетей.

Но Макрон не первый французский правитель, который хотел “освободить” Ислам.

Это старая французская “светская” традиция. Когда Наполеон Бонапарт вторгся в Египет и Палестину в 1798 г., он солгал египтянам, объявив, что он и его армия являются “верными мусульманами” и что они пришли освободить мусульман от тирании мамлюков.

Его обман не сработал, и египтяне, как и палестинцы, восстали против него. Кризис Наполеона и Франции с Исламом два столетия назад заключался в том, что они потерпели поражение в палестинском городе Акко. Три десятилетия спустя, когда Франция вторглась в Алжир, французам больше не нужно было лгать мусульманам, чтобы завоевать их, ограбить и уничтожить их места поклонения.

Вторжение в Алжир

Вторжение началось в середине июня 1830 г., и Алжир пал 5 июля. Испытывающая финансовые трудности Франция начисто ограбила казну Алжира, похитив свыше 43 миллионов франков золотом и серебром, не считая тех сумм, которые исчезли и были потрачены на французскую оккупационную армию.

Ближайшими целями вторжения, по словам короля Карла X, сказанными им 2 марта французскому Национальному собранию, были: месть французов за оскорбление от алжирцев, “победа над пиратством и возвращение Алжира христианству”.

В соответствии с христианскими обязательствами Франции, французская армия захватила мечети и насильно превратила их в церкви и соборы, включая самую большую османскую мечеть Кетшава, построенную в 1612 г., которая была преобразована в собор Святого Филиппа в декабре 1832 г.

В том же году французы истребили все племя уффия, не пощадив ни женщин, ни детей, и захватили все их имущество.

В начале 1840-х гг. знаменитый французский мыслитель Алексис де Токвиль заявил по этому поводу, что “возможно и необходимо, чтобы в Африке существовали два свода законов, потому что мы имеем дело с двумя явно разделенными обществами. Когда имеешь дело с европейцами [колониальными поселенцами в Африке], абсолютно ничто не мешает нам обращаться с ними так, как если бы они были одни; законы, принятые для них, должны применяться исключительно к ним”.

Он возражал слабонервным, которые выступали против французского варварства в отношении алжирского населения: “Я часто слышал, как люди, которых я уважаю, но с которыми я не согласен, считают неправильным, что мы сжигаем урожай, что мы опустошаем силосы и, наконец, что мы захватываем безоружных мужчин, женщин и детей. Это, на мой взгляд, достойная сожаления необходимость, но та, которой должен подчиниться любой народ, желающий вести войну с арабами”.

Французское варварство

В 1871 г. алжирские мусульмане снова восстали против французского правления, и 150 000 человек присоединились к силам их лидера Аль-Мукрани.

Французская машина геноцида ответила убийством сотен тысяч человек, что в сочетании с вызванным французами голодом в конце 1860-х гг. привело к гибели одного миллиона алжирцев (около трети населения). Французы сравняли с землей десятки городов и деревень, уничтожив при этом всю элиту алжирского общества. Но даже это не разрешило “кризиса” между Францией и Исламом.

В 1901 г. беспокойство французов по поводу их “кризиса” с Исламом возросло. Это было особенно важно, поскольку Франция, которая “является и будет становиться все более и более великой мусульманской державой”, учитывая приобретение ею новых колоний с большим мусульманским населением, должна была знать, каким будет ислам в ХХ веке.

Это стало настолько серьезной проблемой, что редактор важного французского колониального журнала Questions diplomatiques et coloniales Эдмон Фази задался целью изучить вопрос о “будущем Ислама” к 2000 году.

Будущее ислама

В отличие от многих современных французских христиан-исламофобов, Фази беспокоился о растущем и заниженном числе мусульман во всем мире (он привел цифру в 300 миллионов, что составляет пятую часть населения мира) и распространении их “простой” религии в Африке.

Многие из авторов его журнала сочли нужным манипулировать исламской теологией и трансформировать мусульманских улемов, чтобы создать не только современный ислам, который будет толерантен к европейскому модернизму, но и тот, который, как они надеялись, ослабит Османскую империю.

Однако наиболее практичные советы исходили от французской школы арабистов, укомплектованной французскими колониальными поселенцами (pieds noirs) в Северной Африке. Один из них, Эдмон Дутт заявил: “Мы могли бы, напротив, способствовать рождению нового Ислама, более склонного к компромиссу и терпимости в Европе; поощрять молодое поколение улемов, работающих в этом направлении, и увеличивать число мечетей, медресе и мусульманских университетов, гарантируя, что мы укомплектовываем их приверженцами новых теорий”.

Комментарии Дутта звучат так знакомо, потому что сегодня они легко могут быть произнесены любым французским или другим западным политиком.

Примечательно, что Вильям Марке, директор медресе Тлемсена, основанного французами для подготовки алжирских мусульманских судей на “рационалистических” основаниях, был неравнодушен к “новому” и “современному” Исламу.

Время расплаты

Проект преобразования ислама во что-то, к чему европейское христианство и французский лаицизм могут проявить толерантность, продолжается в 2020 году, но с неудовлетворительными результатами. Так, финансирование Францией джихадистских группировок в Сирии до сих пор не привело к появлению искомого Францией Ислама.

Продолжающаяся институционализированная дискриминация французским государством своих мусульманских граждан не имеет никаких признаков ослабления при Макроне. Франция по-прежнему погружена в доминирующий дискурс шовинизма и ненависти, который не отличается от того, который всегда доминировал во французской культуре даже до Французской революции.

Это правда, что широко распространенная белая христианская расисткая и фашистская культура ненависти, распространенная сегодня по всей Европе и Соединенным Штатам, напоминающая европейскую культуру ненависти в 1930-х гг., не является исключительной для Франции, но французы (в отличие от израильтян) преуспевают в выражении ее минимальными эвфемизмами.

Продолжающийся кризис в отношениях Франции с мусульманами, – это кризис французского шовинизма и отказ белых христиан-супрематистов и мирян-французов признать, что их страна является третьесортной неоколониальной державой с доминирующей ретроградной культурой, которая настаивает на сохранении недооцененной прошлой славы, тогда как им нужно покаяться в своих грехах, которые простираются от Карибского бассейна до Юго-Восточной Азии и Африки.

Что французам нужно сделать, так это вернуть долги, которые они задолжали всем тем, кого они ограбили и убили по всему миру в рамках колониальной политики. Только это положит конец кризису Франции в отношениях с Исламом и с самой собой.

Исламосфера

Джозеф Массад – профессор современной арабской политики и интеллектуальной истории в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Автор многих книг, научных и публицистических статей.